Депрессивный нарцисс: нелюбовь к себе и тотальное одиночество
Депрессия при нарциссической патологии в первую очередь связана с недостатком ресурсов, получаемых нарциссом из внешней среды от тех, кто предлагает восхищение, демонстрирует преклонение перед ним и выражает признательность. Когда эти запасы истощаются, нарциссический человек погружается в крайне тяжелое болезненное состояние, где доминирует мощное критическое и карательное Суперэго, являющееся источником ненависти, а также агрессии, обращенных на себя. Депрессивный нарцисс – это мастер самобичевания, это личность, которая функционирует почти так же, как перверзный нарцисс. Часто в литературе депрессивных нарциссов также называют самокритичными, что вполне оправдано.
Мужчина был настолько подавлен разрывом своего брака, что отказывался куда-либо выходить или встречаться со своими друзьями, которые приглашали его пойти с ними. Когда они звали его вместе провести время, он погружался в болезненность и темноту, сокрушался, как уныла и тосклива его жизнь, что общение с друзьями не принесет ему никакой радости, а только усилит его негативные переживания и страдания.
Многие психоаналитики рассматривают такое поведение как форму агрессии, направленной на себя, как признание депрессивным нарциссом того, что в нем что-то настолько фундаментально неправильно и поломано, с чем он не в состоянии справиться. Этот фаталистический взгляд на жизнь лишь усиливает депрессивную нарциссическую динамику. Израильский писатель и исследователь нарциссизма Сэм Вакнин красноречиво описал депрессивного нарцисса, абстрагируясь от идей и теоретических исследований нарциссизма, включая концепции Зигмунда Фрейда, Мелани Кляйн, Хайнца Кохута и школы объектных отношений, а также психологии самости. Однако, Вакнин, соглашаясь с мнением авторитетных психоаналитиков, утверждает, что депрессивный нарцисс обладает жестким карательным Суперэго, порождающим невыносимое чувство вины, приводящее к самобичеванию и самонаказанию. Развивая идеи Вакнина, можно предположить, что неминуемая угроза самонаказания практически лишает депрессивного нарцисса возможности наслаждаться жизнью и выстраивать здоровое общение с теми, кто его окружает.
Многие практикующие аналитики и психотерапевты описывают депрессию как диагноз, представляющий определенные трудности для его подтверждения, потому что она проявляется при многих других патологиях, в том числе во всем спектре нарциссического расстройства личности.
Мужчина был настолько подавлен разрывом своего брака, что отказывался куда-либо выходить или встречаться со своими друзьями, которые приглашали его пойти с ними. Когда они звали его вместе провести время, он погружался в болезненность и темноту, сокрушался, как уныла и тосклива его жизнь, что общение с друзьями не принесет ему никакой радости, а только усилит его негативные переживания и страдания.
Многие психоаналитики рассматривают такое поведение как форму агрессии, направленной на себя, как признание депрессивным нарциссом того, что в нем что-то настолько фундаментально неправильно и поломано, с чем он не в состоянии справиться. Этот фаталистический взгляд на жизнь лишь усиливает депрессивную нарциссическую динамику. Израильский писатель и исследователь нарциссизма Сэм Вакнин красноречиво описал депрессивного нарцисса, абстрагируясь от идей и теоретических исследований нарциссизма, включая концепции Зигмунда Фрейда, Мелани Кляйн, Хайнца Кохута и школы объектных отношений, а также психологии самости. Однако, Вакнин, соглашаясь с мнением авторитетных психоаналитиков, утверждает, что депрессивный нарцисс обладает жестким карательным Суперэго, порождающим невыносимое чувство вины, приводящее к самобичеванию и самонаказанию. Развивая идеи Вакнина, можно предположить, что неминуемая угроза самонаказания практически лишает депрессивного нарцисса возможности наслаждаться жизнью и выстраивать здоровое общение с теми, кто его окружает.
Многие практикующие аналитики и психотерапевты описывают депрессию как диагноз, представляющий определенные трудности для его подтверждения, потому что она проявляется при многих других патологиях, в том числе во всем спектре нарциссического расстройства личности.
Нарцисс реагирует депрессией, когда его игнорируют или критикуют, когда он сталкивается с ограничениями, конечностью бытия, потерями (например, популярности, молодости, карьеры) и жизненными кризисами. В этих ситуациях всемогущество, как психологическая защита, уже недоступна для депрессивного нарцисса.
То же самое справедливо и в отношении ощущения себя жертвой (виктимизации), что не осознается большинством людей и является одной из форм агрессии, тонкой манипуляцией заставляющей других испытывать жалость по отношению к депрессивному нарциссу, и делать то, чего они обычно не делают.
Кто-то может задаться вопросом, как именно депрессивный нарцисс проявляет «классические» нарциссические черты. Хотя, кажется, что грандиозное "Я" остается нетронутым и функционирующим, любовь к себе утрачивается. Депрессивный нарцисс все еще сохраняет озабоченность собой, но теперь она трансформируется в потерянное или болезненное "Я". "Я" депрессивного нарцисса оказывается во власти персекуторной тревоги (тревоги преследования), которая возникает из-за того, что он осознает, что весьма далек от совершенства, а также из-за его растущей уверенности в том, что он никогда не может оправдать своих ожиданий, достичь поставленных целей, решить важнейшие жизненные задачи.
То же самое справедливо и в отношении ощущения себя жертвой (виктимизации), что не осознается большинством людей и является одной из форм агрессии, тонкой манипуляцией заставляющей других испытывать жалость по отношению к депрессивному нарциссу, и делать то, чего они обычно не делают.
Кто-то может задаться вопросом, как именно депрессивный нарцисс проявляет «классические» нарциссические черты. Хотя, кажется, что грандиозное "Я" остается нетронутым и функционирующим, любовь к себе утрачивается. Депрессивный нарцисс все еще сохраняет озабоченность собой, но теперь она трансформируется в потерянное или болезненное "Я". "Я" депрессивного нарцисса оказывается во власти персекуторной тревоги (тревоги преследования), которая возникает из-за того, что он осознает, что весьма далек от совершенства, а также из-за его растущей уверенности в том, что он никогда не может оправдать своих ожиданий, достичь поставленных целей, решить важнейшие жизненные задачи.
Как правило, депрессивные нарциссы – это люди с сильно заниженной самооценкой. Если при грандиозном нарциссизме мы говорим о предельно завышенной самооценке, вплоть до фантазии о собственной грандиозности, то при депрессивном нарциссизме полюса полностью меняются. Однако, хоть и в меньшей степени – грандиозность у депрессивного нарцисса также присутствует, но имеет свои особенности. Нарциссизм такой личности прячется в грандиозном видении того, кем он мог бы быть, кем он должен был бы стать, чего достичь, чем обладать. Человек мечтал оказаться на вершине мира, он хотел жить яркой, насыщенной и богатой жизнью, удовлетворяющей его стремления к самореализации, но так ничего и не достиг, и не достиг по абсолютно реалистичным причинам – уровень его притязаний изначально был заоблачный и нереальный. Невзирая на то, что причины неудач депрессивного нарцисса вполне реальны и объяснимы, он вытесняет их из сознания, и следствием этого становится самоуничижение, тотальное обесценивание самого себя и всех своих достижений: его объективные достоинства и заслуги становятся для него ничего не значащими и бессмысленными.
Депрессивный нарцисс живет с чувством глубокого разочарования от самого себя, его постоянно преследует тяжелое чувство собственной нереализованности, он переживает ощущение, что мир жесток и несправедлив по отношению к нему, он постоянно фрустрирован чувством тотальной неудовлетворенности тем, что он имеет и чего достиг. Существующий огромный разрыв между тем, к чему он стремился и тем, чего он достиг, порождает в нем невыносимое чувство безысходности и глубокого разочарования. В итоге все это приводит к депрессии – иного пути здесь нет.
Депрессивные нарциссы ощущают, что имеют право лишать не только себя своих потребностей, но и обесценивать потребности и желания других. Зачастую они выражают крайне мало сочувствия или эмпатии: «Извините, но я не смогу пойти на свадьбу. Нам придется отменить наши планы. Я слишком подавлен, чтобы что-то предпринять». Хотя эта форма агрессии направлена не на внешний объект, а на самого себя, депрессивные нарциссы по-прежнему склонны осуждать и критиковать других так же жестко, как и самих себя. Поскольку они постоянно поглощены своими недостатками, у них складываются крайне сложные, порой болезненные, объектные отношения, и сильно страдает сфера коммуникации.
При депрессивном нарциссизме человек, как правило, замыкается, уходит в себя, потому что психически выматывается от бесконечного разочарования. Он становится потерянным, отчужденным, эмоционально холодным, утрачивает интерес к людям, к происходящим событиям, да и в целом к внешнему миру. Возникает застревание на постоянно присутствующих у него в голове тревожных мыслях, на своих проблемах и неудачах. Эти гнетущие, не отпускающие мысли, настолько мощные, что в принципе утрачивается любая надежда на то, что может быть как-то по-другому, что ситуация может измениться в лучшую сторону. Но одновременно с этим чувством безразличия и безынтересности к людям, и к миру, депрессивные нарциссы крайне тяжело страдают от одиночества и от чувства непохожести на других, потому что отсутствие близких связей, теплых отношений, неспособность к любви бесконечно и очень больно их ранит. Они видят, как может благополучно складываться жизнь, карьера, любовные и дружеские отношения у других, и через невыносимую для нарцисса зависть еще сильнее осознают свою ущербность, обделенность, какую-то злокачественную инаковость и крайне тяжело переживают все это.
Депрессивный нарцисс живет с чувством глубокого разочарования от самого себя, его постоянно преследует тяжелое чувство собственной нереализованности, он переживает ощущение, что мир жесток и несправедлив по отношению к нему, он постоянно фрустрирован чувством тотальной неудовлетворенности тем, что он имеет и чего достиг. Существующий огромный разрыв между тем, к чему он стремился и тем, чего он достиг, порождает в нем невыносимое чувство безысходности и глубокого разочарования. В итоге все это приводит к депрессии – иного пути здесь нет.
Депрессивные нарциссы ощущают, что имеют право лишать не только себя своих потребностей, но и обесценивать потребности и желания других. Зачастую они выражают крайне мало сочувствия или эмпатии: «Извините, но я не смогу пойти на свадьбу. Нам придется отменить наши планы. Я слишком подавлен, чтобы что-то предпринять». Хотя эта форма агрессии направлена не на внешний объект, а на самого себя, депрессивные нарциссы по-прежнему склонны осуждать и критиковать других так же жестко, как и самих себя. Поскольку они постоянно поглощены своими недостатками, у них складываются крайне сложные, порой болезненные, объектные отношения, и сильно страдает сфера коммуникации.
При депрессивном нарциссизме человек, как правило, замыкается, уходит в себя, потому что психически выматывается от бесконечного разочарования. Он становится потерянным, отчужденным, эмоционально холодным, утрачивает интерес к людям, к происходящим событиям, да и в целом к внешнему миру. Возникает застревание на постоянно присутствующих у него в голове тревожных мыслях, на своих проблемах и неудачах. Эти гнетущие, не отпускающие мысли, настолько мощные, что в принципе утрачивается любая надежда на то, что может быть как-то по-другому, что ситуация может измениться в лучшую сторону. Но одновременно с этим чувством безразличия и безынтересности к людям, и к миру, депрессивные нарциссы крайне тяжело страдают от одиночества и от чувства непохожести на других, потому что отсутствие близких связей, теплых отношений, неспособность к любви бесконечно и очень больно их ранит. Они видят, как может благополучно складываться жизнь, карьера, любовные и дружеские отношения у других, и через невыносимую для нарцисса зависть еще сильнее осознают свою ущербность, обделенность, какую-то злокачественную инаковость и крайне тяжело переживают все это.
О депрессии
Депрессию не следует путать с депрессивной позицией, описанной Мелани Кляйн. Депрессивная позиция – это стадия, представляющая собой нормальную фазу развития, следующую за параноидно-шизоидной позицией. В депрессивной позиции человек испытывает печаль, чувство утраты и скорби, однако, в конечном счете это приводит к принятию и желанию примириться с чувством вины и возместить ущерб. С точки зрения коммуникации, когда пациенты приходят на сеанс с чувством грусти или вины, их следует хвалить и признавать за их эмоциональный прогресс. Они могут начать осознавать, что чувства печали и раскаяния становятся заменой маниакальных защит, и отчасти мании, объективной реальностью. Иногда на сессии от пациента можно услышать: «Я думаю, что я путал манию с возбуждением!» Это можно расценить как движение от стыда, вины и аутоагрессии в сторону целостности и психической интеграции. При таких условиях у пациента появляется возможность видеть в другом человеке целостный объект с его потребностями и желаниями в противоположность частичному объекту: «Я вижу тебя только как грудь, как то, что может обеспечить меня, гарантировать мне жизнь». Восприятие нарциссом объекта целостным позитивно влияет на его понимание окружающих: «Я вижу, что у вас тоже есть потребности».
В отличие от злокачественного нарцисса, который практически не испытывает угрызений совести или сожаления, депрессивный нарцисс может провести остаток своей жизни, рефлексируя над всеми ошибками и проступками, совершенными им в течение жизни, одновременно уничтожая всякую способность к радости, наслаждению и обладанию приятными вещами. Проблемы и озабоченность депрессивных нарциссов в основном связаны с работой, личной эффективностью и ответственностью.
С депрессивными нарциссами крайне трудно общаться, потому что они всегда капризны, постоянно на что-то жалуются, открыто демонстрируют пессимизм и неудовлетворенность жизнью. Один состоятельный человек, который хорошо заработал в период роста цен на недвижимость и котировок акций, продолжал расстраиваться и жаловаться, что у него начнется депрессия, советуя всем продавать имеющуюся недвижимость и ценные бумаги в то время, когда рынки уверенно росли.
Депрессивные нарциссы – это зачастую дети родителей, которые требовали от них совершенства и безупречности во всем; они полностью поглощены собой и наказывают себя даже за малейшие отклонения от совершенства. Они часто страдают перфекционизмом, замкнуты и изолированы от других, и даже незначительное отступление от их идеализированного и совершенного образа может направить их по нисходящей спирали в депрессивный эпизод или даже привести к развитию тяжелой формы депрессии.
Депрессию не следует путать с депрессивной позицией, описанной Мелани Кляйн. Депрессивная позиция – это стадия, представляющая собой нормальную фазу развития, следующую за параноидно-шизоидной позицией. В депрессивной позиции человек испытывает печаль, чувство утраты и скорби, однако, в конечном счете это приводит к принятию и желанию примириться с чувством вины и возместить ущерб. С точки зрения коммуникации, когда пациенты приходят на сеанс с чувством грусти или вины, их следует хвалить и признавать за их эмоциональный прогресс. Они могут начать осознавать, что чувства печали и раскаяния становятся заменой маниакальных защит, и отчасти мании, объективной реальностью. Иногда на сессии от пациента можно услышать: «Я думаю, что я путал манию с возбуждением!» Это можно расценить как движение от стыда, вины и аутоагрессии в сторону целостности и психической интеграции. При таких условиях у пациента появляется возможность видеть в другом человеке целостный объект с его потребностями и желаниями в противоположность частичному объекту: «Я вижу тебя только как грудь, как то, что может обеспечить меня, гарантировать мне жизнь». Восприятие нарциссом объекта целостным позитивно влияет на его понимание окружающих: «Я вижу, что у вас тоже есть потребности».
В отличие от злокачественного нарцисса, который практически не испытывает угрызений совести или сожаления, депрессивный нарцисс может провести остаток своей жизни, рефлексируя над всеми ошибками и проступками, совершенными им в течение жизни, одновременно уничтожая всякую способность к радости, наслаждению и обладанию приятными вещами. Проблемы и озабоченность депрессивных нарциссов в основном связаны с работой, личной эффективностью и ответственностью.
С депрессивными нарциссами крайне трудно общаться, потому что они всегда капризны, постоянно на что-то жалуются, открыто демонстрируют пессимизм и неудовлетворенность жизнью. Один состоятельный человек, который хорошо заработал в период роста цен на недвижимость и котировок акций, продолжал расстраиваться и жаловаться, что у него начнется депрессия, советуя всем продавать имеющуюся недвижимость и ценные бумаги в то время, когда рынки уверенно росли.
Депрессивные нарциссы – это зачастую дети родителей, которые требовали от них совершенства и безупречности во всем; они полностью поглощены собой и наказывают себя даже за малейшие отклонения от совершенства. Они часто страдают перфекционизмом, замкнуты и изолированы от других, и даже незначительное отступление от их идеализированного и совершенного образа может направить их по нисходящей спирали в депрессивный эпизод или даже привести к развитию тяжелой формы депрессии.
Женщины, которые предпочитают оставаться с депрессивным нарциссом
Депрессивные нарциссы обычно попадают в отношения с людьми, страдающими пограничным, зависимым или гистрионным (истерическим) расстройствами личности. Депрессивный нарцисс может сказать про оставившую его истерическую или пограничную жену: «Без нее я не смогу жить. Ее нельзя заменить никем, после нее жизни нет. Какой бы сумасшедшей она ни была, она давала мне возможность жить и получать радость».
Следует отметить, что не все женщины, которые остаются в отношениях с нарциссами, являются психически неуравновешенными либо страдают патологическими расстройствами личности. Многие из них намеренно сохраняют такие отношения главным образом по таким причинам, как желание иметь дом, избежать травмирующих переживаний, которые вызывает развод, сохранить брак, социальную жизнь и полноценную семью. Многие из них считают, что развод более вреден, чем пребывание в отношениях с депрессивным нарциссом. Такие женщины часто являются теми, кто не подвергался насилию и не имел травмирующего детства. Они остаются в отношениях с нарциссом из-за более важной причины – избежать нанесения своим детям психической травмы, ведущей к разрушению их дальнейшей взрослой жизни. Эти женщины не идентифицируют себя с насилием или жестоким обращением и остаются невосприимчивыми к негативу и деструктивным эмоциям своего нарциссического партнера. Они отдают себе отчет в том, что с ними плохо обращаются, но не воспринимают это как атаку на себя: «Мой муж утверждает, что я слишком требовательна и чрезмерно нуждаюсь в поддержке, но это не моя проблема. Я знаю, что у меня здоровые и адекватные потребности».
Напротив, женщины с более низким уровнем психического функционирования представляются более нарушенными, что проявляется в принятии ими негативных проекций нарциссического партнера, идентификации и персонификации с ними: «Он заставляет меня чувствовать себя ужасно; всякий раз, когда я прошу его о чем-то, он говорит мне, что я слишком придирчива и требовательна. Видимо, я действительно чрезмерно требовательна и не заслуживаю удовлетворения своих потребностей».
Таких женщин трудно определить, потому что их психика представляет собой переплетение целого ряда расстройств личности, включая нарциссическое, пограничное, зависимое, истерическое и избегающее расстройства. Это женщины, пережившие жестокое детство, сопровождавшееся травматическим опытом, склонные идентифицироваться с негативными проекциями депрессивного нарцисса. Вырастая, многие из этих женщин чувствуют, что они заслуживают жестокого обращения, болезней и страданий, которые обеспечивает депрессия. В других случаях у них существует бессознательная потребность оставаться привязанными к боли и страданиям, постоянно искать их: «Он такой же, как мой отец, всегда жалуется и несчастен. Но как бы ни были ужасны боль и страдания, по крайней мере, мне они знакомы».
На других женщин в детстве были возложены функции опекунов по уходу за младшими братьями и сестрами, или за больными членами семьи. Маленькие «взрослые» дети, лишенные детства, которые были вынуждены повзрослеть слишком рано. «Я запрограммирована таким образом; я должна была быть матерью для младших братьев и сестер, а теперь для моего подавленного, самовлюбленного, болезненного мужа», - рассказывает пациентка.
Депрессивные нарциссы обычно попадают в отношения с людьми, страдающими пограничным, зависимым или гистрионным (истерическим) расстройствами личности. Депрессивный нарцисс может сказать про оставившую его истерическую или пограничную жену: «Без нее я не смогу жить. Ее нельзя заменить никем, после нее жизни нет. Какой бы сумасшедшей она ни была, она давала мне возможность жить и получать радость».
Следует отметить, что не все женщины, которые остаются в отношениях с нарциссами, являются психически неуравновешенными либо страдают патологическими расстройствами личности. Многие из них намеренно сохраняют такие отношения главным образом по таким причинам, как желание иметь дом, избежать травмирующих переживаний, которые вызывает развод, сохранить брак, социальную жизнь и полноценную семью. Многие из них считают, что развод более вреден, чем пребывание в отношениях с депрессивным нарциссом. Такие женщины часто являются теми, кто не подвергался насилию и не имел травмирующего детства. Они остаются в отношениях с нарциссом из-за более важной причины – избежать нанесения своим детям психической травмы, ведущей к разрушению их дальнейшей взрослой жизни. Эти женщины не идентифицируют себя с насилием или жестоким обращением и остаются невосприимчивыми к негативу и деструктивным эмоциям своего нарциссического партнера. Они отдают себе отчет в том, что с ними плохо обращаются, но не воспринимают это как атаку на себя: «Мой муж утверждает, что я слишком требовательна и чрезмерно нуждаюсь в поддержке, но это не моя проблема. Я знаю, что у меня здоровые и адекватные потребности».
Напротив, женщины с более низким уровнем психического функционирования представляются более нарушенными, что проявляется в принятии ими негативных проекций нарциссического партнера, идентификации и персонификации с ними: «Он заставляет меня чувствовать себя ужасно; всякий раз, когда я прошу его о чем-то, он говорит мне, что я слишком придирчива и требовательна. Видимо, я действительно чрезмерно требовательна и не заслуживаю удовлетворения своих потребностей».
Таких женщин трудно определить, потому что их психика представляет собой переплетение целого ряда расстройств личности, включая нарциссическое, пограничное, зависимое, истерическое и избегающее расстройства. Это женщины, пережившие жестокое детство, сопровождавшееся травматическим опытом, склонные идентифицироваться с негативными проекциями депрессивного нарцисса. Вырастая, многие из этих женщин чувствуют, что они заслуживают жестокого обращения, болезней и страданий, которые обеспечивает депрессия. В других случаях у них существует бессознательная потребность оставаться привязанными к боли и страданиям, постоянно искать их: «Он такой же, как мой отец, всегда жалуется и несчастен. Но как бы ни были ужасны боль и страдания, по крайней мере, мне они знакомы».
На других женщин в детстве были возложены функции опекунов по уходу за младшими братьями и сестрами, или за больными членами семьи. Маленькие «взрослые» дети, лишенные детства, которые были вынуждены повзрослеть слишком рано. «Я запрограммирована таким образом; я должна была быть матерью для младших братьев и сестер, а теперь для моего подавленного, самовлюбленного, болезненного мужа», - рассказывает пациентка.
О некоторых особенностях терапевтической работы с депрессивными нарциссами
Общение с депрессивным нарциссом в ходе терапевтической работы требует более конфронтационного подхода, чем с другими типами нарциссов. Хотя эмпатия важна, депрессивный нарцисс может неверно истолковать ее как сговор со своей апатией и виктимизацией: «Теперь нас двое, кто жалеет меня». Терапевт может сказать: «Итак, у вас есть хрустальный шар, и с его помощью вы можете взглянуть на ваше будущее, как если бы у вас была дорожная карта или план вашей жизни. Это довольно всемогуще с вашей стороны. Я бы предпочел, чтобы мы открыли наше терапевтическое пространство вместе, но если вы загромождаете его темнотой и болезненностью, мы оба свалимся в черную холодную пустоту и безысходность».
Обсуждая наиболее эффективный способ общения с депрессивным нарциссом, хотелось бы выделить два момента. Первый связан с идентичностью и ее потерей. Даже при том, что депрессивные нарциссы не могут выполнять или функционировать так, как они когда-то делали, они все еще остаются той же самой личностью. Кроме того, тема идентичности применима ко всем структурам личности, но она становится все более распространенной темой в контексте депрессии. Необходимо четкое понимание того, насколько важно оставаться в контакте со своей индивидуальностью и никогда не терять собственную идентичность.
Второй момент связан с психотическим аспектом депрессии. Хотя депрессивные пациенты не являются психотиками, депрессия показывает, как они могут проявлять определенные психотические элементы. Психотик имеет тенденцию запутывать психическое состояние, становясь им вместо того, чтобы чувствовать его. Существует разница между чувствами тоски и печали, переживанием потерянности, подавленности и сползанием в депрессию. Это напоминает агорафобов: они боятся не того, чтобы выйти на улицу, а того, что они становятся страхом, и это их парализует. Депрессия часто наблюдается у пожилых людей, страдающих нарциссическим расстройством, которые утратили как свою идентичность, так и нарциссическую подпитку, которые раньше удовлетворяли и насыщали их эмоциональные потребности.
Американский психоаналитик Томас Огден описывал психоз как дихотомию между желанием поддерживать определенное психологическое состояние, в котором может присутствовать смысл, и желанием атаковать и уничтожить весь смысл. Он указывал на то, что при неврозе пациент сохраняет связь с миром объектов и поддерживает их либидинальное инвестирование. Огден также утверждал, что шизофреник, отказываясь от любых объектных отношений, обращается внутрь себя и терпит неудачу в попытках восстановить связь с этими утраченными объектами. При психозе объектные отношения ухудшаются, а мышление и тестирование реальности теряются в бредовом внутреннем мире, в котором сохраняется лишь фрагмент реальности, с помощью которого они пытаются восстановить смысл из бессмысленности: «Когда я становлюсь печалью, по крайней мере, в моей жизни появляется хоть какой-то смысл, в противоположность небытию».
Общение с депрессивным нарциссом в ходе терапевтической работы требует более конфронтационного подхода, чем с другими типами нарциссов. Хотя эмпатия важна, депрессивный нарцисс может неверно истолковать ее как сговор со своей апатией и виктимизацией: «Теперь нас двое, кто жалеет меня». Терапевт может сказать: «Итак, у вас есть хрустальный шар, и с его помощью вы можете взглянуть на ваше будущее, как если бы у вас была дорожная карта или план вашей жизни. Это довольно всемогуще с вашей стороны. Я бы предпочел, чтобы мы открыли наше терапевтическое пространство вместе, но если вы загромождаете его темнотой и болезненностью, мы оба свалимся в черную холодную пустоту и безысходность».
Обсуждая наиболее эффективный способ общения с депрессивным нарциссом, хотелось бы выделить два момента. Первый связан с идентичностью и ее потерей. Даже при том, что депрессивные нарциссы не могут выполнять или функционировать так, как они когда-то делали, они все еще остаются той же самой личностью. Кроме того, тема идентичности применима ко всем структурам личности, но она становится все более распространенной темой в контексте депрессии. Необходимо четкое понимание того, насколько важно оставаться в контакте со своей индивидуальностью и никогда не терять собственную идентичность.
Второй момент связан с психотическим аспектом депрессии. Хотя депрессивные пациенты не являются психотиками, депрессия показывает, как они могут проявлять определенные психотические элементы. Психотик имеет тенденцию запутывать психическое состояние, становясь им вместо того, чтобы чувствовать его. Существует разница между чувствами тоски и печали, переживанием потерянности, подавленности и сползанием в депрессию. Это напоминает агорафобов: они боятся не того, чтобы выйти на улицу, а того, что они становятся страхом, и это их парализует. Депрессия часто наблюдается у пожилых людей, страдающих нарциссическим расстройством, которые утратили как свою идентичность, так и нарциссическую подпитку, которые раньше удовлетворяли и насыщали их эмоциональные потребности.
Американский психоаналитик Томас Огден описывал психоз как дихотомию между желанием поддерживать определенное психологическое состояние, в котором может присутствовать смысл, и желанием атаковать и уничтожить весь смысл. Он указывал на то, что при неврозе пациент сохраняет связь с миром объектов и поддерживает их либидинальное инвестирование. Огден также утверждал, что шизофреник, отказываясь от любых объектных отношений, обращается внутрь себя и терпит неудачу в попытках восстановить связь с этими утраченными объектами. При психозе объектные отношения ухудшаются, а мышление и тестирование реальности теряются в бредовом внутреннем мире, в котором сохраняется лишь фрагмент реальности, с помощью которого они пытаются восстановить смысл из бессмысленности: «Когда я становлюсь печалью, по крайней мере, в моей жизни появляется хоть какой-то смысл, в противоположность небытию».
Мыслительные шаблоны депрессивного нарцисса:
· Потеря или покинутость: я чувствую себя подавленным, поэтому я становлюсь депрессией.
· Пустота: я чувствую себя ничем, поэтому я становлюсь ничем.
· Паралич: я чувствую страх, поэтому я становлюсь страхом.
· Изоляция: я чувствую себя одиноким, поэтому я становлюсь одиночеством.
· Еда, алкоголь и наркотики: я чувствую себя опустошенным, поэтому я позволяю себе их неконтролируемое потребление.
Андрей Карпов, психотерапевт, канд. филос. наук
· Потеря или покинутость: я чувствую себя подавленным, поэтому я становлюсь депрессией.
· Пустота: я чувствую себя ничем, поэтому я становлюсь ничем.
· Паралич: я чувствую страх, поэтому я становлюсь страхом.
· Изоляция: я чувствую себя одиноким, поэтому я становлюсь одиночеством.
· Еда, алкоголь и наркотики: я чувствую себя опустошенным, поэтому я позволяю себе их неконтролируемое потребление.
Андрей Карпов, психотерапевт, канд. филос. наук
Другие статьи